Когда: 06 декабря 2022, начало в 16:00
Где: Макарова 16/2, онлайн-конференция ZOOM
Бывают времена, когда хочется поговорить, и времена, когда естественно молчать, набрав «воды в рот». Например, когда нет слов, чтобы выразить чувства в ситуации, которая «не может быть соотнесена с помощью синтеза узнавания с имевшимися ранее в нашем опыте типичными ситуациями, потому что она радикально нова для нас» (Шюц А. Структуры повседневного мира). В ситуации утраты и скорби молчание имеет мощный символический эффект. Молчащие подтверждают свою растерянность в работе горя. Но у молчания есть ограничения. Оно не может затягиваться.
Шюц утверждает, что «подавляющим объемом своего знания субъект обязан социуму. Знания становятся достоянием человека в результате долгого процесса обучения и воспитания, осуществленного родителями, учителями, учителями наших учителей; в результате вовлечения в отношения с партнерами, современниками и предшественниками» (Там же). То есть чтобы переживать неизвестное и необратимое, нам нужен опыт партнеров - прошлых и настоящих. Когда партнеры предпочитают не делиться опытом из самосохранения, ситуации остаются неузнаваемыми, а молчание граничит с малодушием.
С другой стороны, умалчивание является действенной стратегией выживания. Устная культура, пишет Джеймс Скотт, в отличие от письменной, дает возможность коммуникантам сохранять только то, что в данный момент необходимо и одновременно безопасно: «устную культуру отличает непреходящая настоящесть. Устные традиции /.../ допускают определенный «дрейф» в содержании и акцентах с течением времени – стратегически продуманное и целенаправленное переформатирование истории группы: одни события забываются, другие подчеркиваются, третьи «вспоминаются»» (Скотт Д. Искусство быть неподвластным). В таком случае само умалчивание становится стратегией выживания – физического и коммуникативного. Люди продолжают общаться в совместном молчании, сохраняя сужающуюся, но действующую, communicative tube.
Молчание в народной медицине служит приемом деавтоматизации повседневного мира – молчит и не отвечает на приветствия пациент, отправляемый лекарем затемно за нетронутой водой из колодца. Запрет сообщать о беременности и начавшихся родах посторонним известен многим российским женщинам – его объясняют опасением порчи.
Молчание и сообщение, признание и сокрытие, умалчивание и воспоминание, искренность и подозрительность составляют сложную коммуникативную ткань нашего настоящего и прошлого. На Декабрьских чтениях-2022 мы предлагаем рассмотреть узоры этой ткани.
16-00 – 16-20
|
Инна Веселова Коммуникативные пределы молчания |
16-20 – 16-40 |
Елена Левкиевская Молчание и умалчивание как коммуникативные стратегии при контактах с потенциальной опасностью |
16-40 – 17-00 |
Евгения Хаздан Еврейская наука: знания, о которых не говорят |
17-00 – 17-20 |
София Куприянова, Любовь Голубева "Кричи да молчи": ритуальный регистр речи в родах |
17-20 – 17-40 |
Светлана Адоньева Что скрывают цветы и шары: о странностях современной свадьбы |
17-40 – 18-00 |
Кофе-брейк |
18-00 – 18-20 |
Ольга Христофорова Что скрывает фольклорный текст? |
18-20 – 18-40 |
Лилия Петрова "...И теперь ходит": Замены и умолчания в рассказах о пропавших и погибших |
18-40 – 19-00 |
Юлия Мариничева «Она молчит. День молчит, второй молчит, третий молчит − ничё не говорит»: мотив молчания в северорусских сказках |
19-00 – 19-20 |
Светлана Жаворонок "Говорится горе…": в кадре и за кадром 10-минутного видеорассказа |
19-20 – 20-00 |
Светлана Иванова Фигура умолчания в Библии из Хокем-холла — или свидетельство очевидца? |